Блог Иры Форд: с сентябрёвой душой да в мартовские дела.

( Collapse )

Ох-хо-хонюшки.
Дочитала вчера, перестав дышать на полтора часа, "Остров на птичьей улице". Мне очень страшно. Детская книга, которую выпустило мое любимое издательство Издательство САМОКАТ - и совсем не детская тема, и совсем не детские страхи, и вообще все недетское. Мышонок Снежок детский, и только.

Вот аннотация: "Алекс, герой этого рассказа, скрывается в развалинах разрушенного бомбежкой дома в Варшавском гетто почти с самого начала войны. Этот дом мало чем отличается от пустынного острова, но именно в нем Алекс дожидается возвращения своего отца. Так долго, что Алекс уже почти перестает верить в его возвращение. И все это время он добывает себе пропитание совсем один, как Робинзон Крузо, собиравший себе дом из обломков кораблей. За остальным миром Алекс наблюдает через бинокль - там, за подвальным окошком, люди подчиняются жестоким законам немецкой оккупации, но не скрываются. Дети идут в школу каждое утро… А Алекс - один, с ним только его мышонок Снежок, роман "Робинзон Крузо" и надежда. Надежда снова увидеть отца".

Ну понятно, я читала что-то про гетто. Что-то видела по ТВ. Но здесь гетто глазами ребенка. И словами, в которых выключены эмоции. Где ужас останется на последующую жизнь: а сейчас есть, спать, смотреть в окно, любить - и ждать папу. Во что бы то ни стало.
И все это так страшно, так нечеловечно, что я даже не слезинки не проронила. Не хотелось плакать. Потому что и Алекс выключил эмоции. И читателю он с тихим ужасом их выключил. И я листала страницы. И жалела Алекса и весь мир, причастный к этому.

А потом закрыла книгу и перед глазами стояла картина последних строк. Спойлерить не хочу. Но для меня это очень философская и жизненная история. Про то, что мы не воруем, допустим. И стараемся не впадать в уныние. Потому что Бог говорит так не делать. И мы так на всякий случай не делаем. Но не видели, не знаем - есть тот Бог? И только встретив его, радуемся - что не воровали и не унывали. Фух. И корим себя за сомнения.

Для меня как-то об этом книга стала. Внезапно.
Ну и очень страшно, конечно, что дальше стало с героями. Книга закончилась, а они остались.

В этой истории нет сюжета.
Есть сбитое дыхание, стук сердца и благодарность,
что это случилось со мной.
Труба мне всегда нравился.


…Есть какие-то невыразимые вещи. Когда ты хочешь сказать, сформулировать, облечь во что-то физически понятное – а никак. И ты даже не рвешь на себе волосы, что ты не художник, не скульптор и не композитор – потому что тебе понятно: то, что у тебя внутри – оно ни в краски, ни в глину, ни в ноты не сложится. Оно такое. Невыразимое.

А внутри пахнет восторгом – ты знаешь, чувствуешь, осязаешь и осознаешь. И отчаяньем пахнет – что никак это не сформулировать.

А снаружи – снаружи все та же жизнь. За окном – шум большого города. За шумом большого города – шум волн. Мы сидим тесным кругом. И листаем старые фотки, как пароль к какому-то тайному ящику. И кусаем локти, как в детстве кусали локти, проигрывая в «морской бой»: ранен, ранен, ранен, убит.

Самоубийство, самоубийство, наркотики, самоубийство.

А полночь давно позади. И карета давно превратилась в тыкву. И от алкоголя в крови не осталось и следа. А крепкий черный чай – наоборот - дал второе дыхание. И ты чувствуешь что-то невыразимое. Такое, что комом в горле и до слез. И тут за столом звучит шутка. И все смеются. И ты смеешься. И одновременно – внутри себя – плачешь. А рядом дети. И понятно, что жизнь зашла на второй круг. А там и третий не за горами.

И хочется вставить хоть слово. Но слов нет. А есть что-то такое… Не поймать руками, буквами, камерой. Ничем.
И вдруг, оказывается, прошло уже часов шесть. И… ты смотришь – а все разошлись уже. И вы остались за столом вдвоем. И на часах четыре утра. И что уж – вот так всерьез вы видитесь впервые после школы. Впервые за 25 лет. Короткий эпизод в перерыве – не щитово.

И это как нырнуть в прорубь без бани. Вот тебе 17. А вот тебе 17+25. И вы все те же, но с поправкой на +25. И ты ныряешь, конечно. И внезапно выживаешь. Как если б это было крещенское купание.

Это и есть крещенское купание. Крещение вашего знакомства четверть веком разлуки. И еще десятью школьными годами.

( Collapse )

Яся на прошлой неделе победила в соревнованиях по робототехнике по Выборгскому району. А вчера, отыграв городские соревнования в Аничковом дворце, вошла в 20-ку лучших робототехников СПб в своей категории. Это если считать, что стакан наполовину полон. И это очень крутой результат.

А если считать, что стакан наполовину пуст - одного очка не хватило до выхода в финал. И это обидно почти до слез (ну то есть Ясе за слезами не надо далеко ходить, ей до слез) - потому что, будь удача поближе, все бы случилось.

Но стакан наполовину полон все же. Потому что это невероятно круто было. И противники мега-достойные. И радость побед была такая - что хотелось прыгать до потолка. 11 боев выиграно. А про 8 проигранных расскажем только самым близким.

***
И про себя. В контексте " про Ясю".
Ну нельзя сказать, что мы в детстве не нервничали. Там было всякое. У меня "всякого" было много. Я не из удобных детей. Я была дерзкая и жестковатая.
Но на выпускном сочинении в 11 классе я поймала ощущение, что нервы на пределе. Может, дело в том, что я не умела и не понимала, как писать сочинения. Мне это казалось полной фигней. Я завидовала своему соседу, Кольке Х., троечнику, что он садился и спокойно за пару уроков писал опус "Тварь я дрожащая или право имею" и "Зачем человеку крылья". Я не могла. Меня тошнило.

И вот, 1 июня, мы пришли в школу, нас как-то проверили слегка на охране - не так, как сейчас перед ЕГЭ, но нам было в диковинку.

Мы зашли в класс. Расселись. Прозвенел звонок. И учительница, глядя на часы, сказала строго: "Так, еще 10 секунд и открываю конверт. Десять. Девять. Восемь."

На цифре "Три" я уже не хотела ничего, хотела только сбежать.
Я не умела себя вести вот в таком стрессе.

А наши дети уже умеют все.
Чтобы участвовать в соревнованиях по робототехнике, надо пройти несколько этапов. Замеры роботов. Взвешивание роботов. Рандомное взвешивание роботов перед каждой игрой (потому что внутрь можно положить гирьку граммов в 200 и победить весом). И техническое интервью.

Техническое интервью - это рассказ о том, как устроен робот, какие передачи, на каких шестеренках, какие моторы, какие фишечки и какие детали использованы.
Это подробный рассказ и потом - подробные ответы на вопросы. Минут 8 длилось интервью. Я волновалась немножко. Яся была спокойна.
Рассказывала про понижающую передачу. Два мотора. Шестеренки 16 на 24 (кажется, так), бесконечный цикл движения вперед. Деталь, распечатанную на 3Д-принтере. Маленькая девочка среди больших взрослых людей.
Я смотрела на нее и понимала - я бы в этот момент уже ничего не хотела. Только сбежать.

Но она не маленькая девочка, которая живет у меня внутри. Она взрослая. И смотрит на больших взрослых людей как на равных. На тех, с кем можно советоваться. У кого можно попросить помощи. И на тех, кто сегодня знает больше. Но кто останется в сегодня, когда она шагнет в завтра.

Восхищаюсь я этим всем.

***
Поставила в ролик такую музыку...

Нет, это не группировка Ленинград, но настроение попало в музыку на 100%. А музыка не то, чтоб детская. И типа шалю.
Но с другой стороны - это как какой-то экватор, что ли. Водораздел. Не знаю что еще. Ощущение формата "детские игры закончились".

Ну, как про Юлю. Не видела Юлю, Ясину подружку, месяц примерно. А до этого видела мельком, на улице. И тут встретились, а там - там никогда не скажешь, что человек 2007 года рождения. К ней на вы на улице обращаются уже. И ты понимаешь, что это ребенок, конечно. А с другой стороны - он, этот ребенок, одной ногой во взрослости. Он пробует эту взрослость на вкус. Он уже устойчив во всем этом. Нет, он не взрослый. Но он понимает правила. И умеет обходить опасности стороной. И что-то там воспринимает уже с прищуром. И в курсе того, о чем не догадываются дети.

А с третьей стороны - столько у Яси вокруг взрослых подводных камней. - если не называть своими именами "зависть" и "злость", но много едкости и колкости по отношению к ней. И потому - остаемся в розовых очках - иначе никак! - и включаем цинизм.

Яся отчаянно взрослеет. Я вспомнила первый звоночек, когда увидела, что она взрослее меня. В одном моменте. Но взрослее, опытнее и умнее.
Это были районные соревнования на развитие памяти. И я привела Ясю, стояла в команде родителей-болельщиков, фоткала, смотрела, как она выполняет задания и понимала - она сейчас делает больше, чем могу я. У меня уровень стресса такой, что уровень памяти вот такой (показывает пол-мизинца). И тот момент стал для меня прямо знаковым.

И вот опять. Передачи, шестеренки, моторы, движки и болтовня "А у тебя какая программа? Сам писал?" И это взрослая история. Счастливая история, если ты устойчив. И если уровень взрослости у тебя - ну хотя бы интермедиэйт.

***
И немного эволюции. Яся прежде была в Аничковом лишь раз. На новогодней елке в 3 года - билет Максиму дали на работе. И вот. Выросла немного детка.
Я почему-то хочу смотреть на эти фото и на эту историю не как на историю про Ясю. А на историю про петербургских детей. Которым Аничков распахивает сначала двери на главные Елки города. А потом - двери в профессию и всякое прекрасное далеко.

***
Все, что происходит с моими детьми - оно про меня.
Оно не про меня в смысле моих амбиций. И "я об этом мечтала - пусть случится с детьми". Нет. Я не мечтала о робототехнике. Я не знала про нее. У меня был один конструктор - как у всех - металлический, с рейками. И там было мало деталей даже для того, чтоб построить стул. Какая робототехника?
Я в том смысле, что все, что происходит с детьми, окунает меня в детство.

И вчера я окунулась в тот день, когда мы с мамой в воскресенье проснулись рано-рано, выбежали из дома на междугородний автобус. За час, с двумя КПП доехали до Вьюжного. Там встретились со всей группой, долго пересчитывались, наконец, отправились в Мурманск.
Мело. Ехали медленно. В автобусе ели бутерброды.
Во Дворец Пионеров приехали как-то очень плотно к началу. Уже было не до репетиций. Это был конкурс детских команд разных городов полуострова, речевки, песни, танцы. Помню, я пела в хоре. И еще какой-то танец был.
Мы ничего не выиграли. Но в носу все время щипало. То ли от света прожекторов, что бил в глаза, пока мы стояли на сцене. То ли от грома аплодисментов огромного зала. То ли от счастья причастности к чему-то большому. Живешь себе всю свою жизнь среди трех улиц, огороженных с трех сторон сопками, с четвертой - заливом, с пятой - вечной мерзлотой, а с шестой - полярной ночью. А тут оказываешься в свете софитов, среди ярких костюмов, мелодий, девчонок-мальчишек.
В тот день мы еще были в кафе "Юность" - ели пельмени и смотрели "Том и Джери". На обратном пути - смеркалось - подъехали к памятнику Алеше. Он был огромный. Огромный и прекрасный.

Я не помню, как мы вернулись домой. Я помню то ощущение - мир велик. И можно выйти за ворота залива, полярной ночи, сопок и КПП. Еще до летних каникул. Мир велик.

Я вчера зашла в Аничков - и среди всех этих детей, суеты, нервов и бодрящих эмоций ощутила все то же самое. Мурманск. Полярная ночь. Пузырьки "буратино" в носу и горле. И не все получилось. Но счастья это не отменило.

***
Спасибо руководителю нашего клуба робототехники Go Robo, Эльдару.
Эльдар, ты сегодня человек дня в нашей семье. Рядом с тобой дети растут. Потому что ты в них веришь. И открываешь им будущее.

Если честно, я счастлива.

Это уже вторая часть шоу, которую представляют в Петербурге. С первой частью не сложилось, хотели увидеть, но отсутствовали в Питере. Зато читали восхищенные отзывы. Хотим попасть на вторую часть, которую покажут в Питере 24 ноября.

***
Анонс: Театр будущего Лилии Тим представит в Петербурге новый интерактивный спектакль – «Лунозавр на Луне». Во время космического путешествия герои сказки встретятся с удивительными обитателями планет, попадут в Черную дыру и в финале сразятся в главном бою за спасение Земли.

Чтобы долететь до Луны и попасть к своей старой подруге – девочке Лу, мальчик Лева и Лунозавр сами построят себе ракету. В космосе они познакомятся с диковинными зверями, узнают о чудесах Солнечной системы, сделают новые открытия. Дети и артисты почувствуют на себе, что такое «гигантская закатуха» – ее запустят в зал спутники Марса Фобос и Деймос, которые на деле окажутся веселыми шутниками. Главные герои преодолеют 384 000 км и проведут настоящее космо-сражение с маршалом Марсом.
⠀
Как и первая сказка «Тайна Лунозавра», шоу «Лунозавр на Луне» Театра будущего Лилии Тим разработано специально для детей цифрового поколения с участием детского психолога. Интерактив в спектакле удерживает внимание маленьких зрителей от начала и до конца. Участвуя в развлечениях, дети знакомятся с интересными научными фактами, представленными в доступной и легкой форме.
⠀
Трогательный сюжет, дополненная реальность, 3D визуализация, 6-метровые инопланетяне, цирковые трюки и иллюзионисты – все это захватывающее действо ждет зрителей сказки.
⠀
«Я обожаю фантазировать и придумывать новое, поэтому с радостью представляю на сцене новые приключения Лунозавра! Наш космос – яркий, понятный, увлекательный. Это мир, в котором можно все, а главное – можно и нужно быть собой, преодолевать свои страхи и выступать на стороне добра. Первые зрители уже оценили лунного Лунозавра в сентябре!» – говорит режиссер спектакля Лилия Тим.
⠀
Первая часть сказки, по которой уже написана книга, в сезоне 2019/2020 проходит в Москве. Для петербуржцев подготовлена премьера – космические приключения Лунозавра.
⠀
Спектакль «Лунозавр на Луне» пройдет 24 ноября во дворце «Олимпия».

«Спектакль был очень интересный. Было интересно смотреть и как зрителю, и как актрисе, - говорит Яся по телефону важно и сдержанно. – И мы с Лизой очень рады, что мы сходили на спектакль, правда. Правда, мама! Я тебе все расскажу, хочешь?»

Я хочу. Но Яся говорит, что они сейчас с Лизой идут к метро «Василеостровская» , она мне дома все расскажет.

И через сорок минут Яся выходит на «Парнасе». Я только что отвела Гошу на ментальную арифметику и зашла в ателье. Мне чинят замок у куртки. У меня заняты руки, я включаю Ясю на громкую связь, и она говорит: «Мам, я на Парнасе». «Супер, - говорю. - Заберите с Лизой в школе рюкзаки и беги домой!» «Мам, - вздыхает Яся. Сглатывает что-то там. И, понизив тон, говорит почти нейтрально, но я слышу надрыв, - Ты меня любишь?»

Тетенька-швея смеется: «Вот! Всегда говорю - надо рожать девочек! От мальчиков такого не дождешься!»
Я понимаю - что-то из ряда вон.
«Люблю», - говорю.

***
«Там было всего два актера, Женя и Сережа, и они играли все роли. Они все обыгрывали с помощью аксессуаров и перевоплощений. Женя уходила за трон, засовывала фату себе в живот и возвращалась уже беременная. Или закидывала юбку на плечи, и приходила в другой роли. И они меняли голоса. И так все у них классно получалось! И я смотрела – смогла бы я сыграть несколько ролей? И радовалась, как придумал режиссер. У Жени было целых три юбки, и каждая юбка была какая-то ее роль.
Это премьера была, и я думаю, что актеры волновались немножко. И мы с Лизой волновались. Только мы не из-за спектакля волновались. Мы из-за другого волновались. Тебе рассказать? Только я буду плакать, ладно? Я как зашла в зал, сразу захотела плакать. И я очень рада, что я была на этом спектакле. Хотя я теперь буду плакать, пока не усну. Это не из-за спектакля».

***
А днем Яся позвонила из школы: «Мам, я устала. А этот спектакль будут еще показывать? Может, мне в другой раз сходить?»
Я сказала: «Ничего непонятно пока про другой раз, Ясь. Сегодня только».
«Тогда я не могу не идти», - сказала Яся. Взяла Лизу и пошла.

***
«Ну слушай, - говорит. - Мы с Лизой зашли в зал, и спектакль должен был начаться через 5 минут. И мы сели на свои места на втором ряду. Посмотрели вокруг. И оказалось, что только одна девочка маленькая, ей было года четыре – обычная. Она была со своей мамой.
А остальные дети необычные. Правда, еще один мальчик, уже взрослый, лет 16, тоже был обычный. Но он привел на спектакль свою маму, которая была в черных очках, и он ей помогал идти, чтоб она не упала. Она была слепая. У одной девочки был синдром Дауна, она была в очках, но зрячая. А другие дети были слепые. И мы это увидели, заволновались.
Но тут Людмила, режиссер, вышла на сцену и сказала отключить телефоны. И я отключила. А Лиза нет, она забыла свой телефон в гардеробе. И тут начался спектакль. А слепые дети его не смотрели, а только слушали, как по радио. И, например, Женя-царица была сначала беременна, а потом говорит: «Девять месяцев проходит, С поля глаз она не сводит. Вот в сочельник в самый, в ночь Бог дает царице дочь» - и тут она уже выходит из-за трона небеременная, а звукорежиссер включает детский плач. И кто-то из слепых детей шепотом спрашивает: «Это что, семья играет на сцене?»

И так мы смотрели весь спектакль. И я все думала про этих детей. А актеры очень хорошо играли. И когда спектакль закончился, нас позвали на сцену с ними сфотографироваться и познакомиться. И слепые дети стали их трогать и трогать реквизит. Они же не видели ничего, и им хотелось все представить. И Женя сказала, что ее в обычной жизни зовут Женя, а Сережа сказал, что его зовут Сережа. А один слепой мальчик, он стоял около кулисы, сказал, что его зовут Георгий. И что его можно называть Гера, но лучше его не называть Гера, потому что ему не нравится. И Сережа сказал: «Правильно ты говоришь. Надо же иметь самоуважение!» И я подумала, что Сережа это очень умно сказал. И что он не знал, что ответить Георгию. И ему тоже хотелось плакать. Мне Георгий больше всех понравился из особенных детей. Он был симпатичный и какой-то очень добрый. У него один глаз был совсем заклеен. А второй смотрел вникуда. А одна девочка спросила Женю, какую она роль играла. Злую или добрую. А Женя сказала, что она играла разные роли – и злые, и добрые. А Сережа сказал, чтобы успокоить ту слепую девочку: «Но ты не беспокойся, добро в ней все-таки победило!»

И мы когда ехали домой, я все время начинала думать, как здорово там было придумано в какой-то сцене, а потом в другой. И дальше опять начинала думать про этих детей. И я очень рада, что я была на таком спектакле. Не только потому, что мне спектакль понравился. И Лизе он тоже очень понравился. Мы шли и только об этом говорили. Я еще рада, что была там, из-за этих всех детей. Я как будто смотрела спектакль как они, только по-другому. Я и за себя смотрела и за них».

Ну и все. Теперь уже и я плачу. И я рада, что Яся с Лизой были на таком спектакле. И что этот спектакль есть. И что актеры так сыграли. И что режиссер так придумал. И что театр Ковчег есть у нас и у вас еще завтра и послезавтра.
Афиша и билеты на спектакли в субботу, 16 ноября и в воскресенье, 17 ноября
https://www.teatr-k.com

На самом деле повезло просто.
Потому и слов не хочется искать и находить.
Потому что это не на уровне слов, а на уровне «внезапно повезло».
Повезло побывать на спектакле ТЮЗа МО на «Чайке» с Нонной Гришаевой в главной роли.
Для меня это было такое ожидаемое событие, что я перечитала «Чайку».
Перечитала – и поняла, что воображение не дорисовывает. Но сюжет вспомнила. И вспомнила это юношеское чувство и «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее». Мне кажется, у нас с Тарантулом в переписке это было. Рядом с емшаном. Ну, который «пучок травы степной» из «Динки». Я писала в рассказе «Атаманка».
И вообще читаешь – и окунаешься в свою юность. И такой контраст восприятия – с сегодняшней позиции, из своего сегодня, где ты много плавал и вообще. И из своего 17-летия. Но книга закончилась, я отложила ее в сторону, сидела и думала о том, что не догоняю. Буквы вижу, вижу за ними образы, общей драмы не вижу. Или не умею читать пьесы, или не режиссерский взгляд, или визуальные каналы 21 века забили все остальные.

И вот, пятница, театр Эстрады.
Место на втором ряду. Артисты все как на ладони. Чехов тоже как на ладони. И еще на ладони режиссер. Потому что ты за каждую находку хочешь обернуться и аплодировать режиссеру отдельно. «Спасибо, спасибо, спасибо!» Причем там такие находки – они не отдельно от Чехова – «Вот я сейчас покажу, как я вижу», они такие… усиливающие Чехова, акцентирующие его, что ли.

Листаю программку, а там цитата – в письме Суворину Чехов пишет, что к концу ноября, видимо, пьесу допишет. И я думаю – сколько он ее писал, если я прочла за полтора часа? Но там каждая фраза такая, что стоит отдельного дня. И каждый поворот. (А любовных поворотов с лихвой. Мне, пока я перечитывала пьесу, показалось, что Чехов перестарался. Потому что Амур разбрасывал стрелы направо и налево, и не одного попадания. И начинаешь путаться, кто в кого влюблен).

А сижу во втором ряду – и вижу, что артисты не играют вообще. Так не сыграешь. И вижу, что весь зал не дышит за моей спиной. А в зале тем временем аншлаг. В смысле переаншлаг. Все приставные стулья заняты.

И тут вышла на сцену Аркадина. И зал снова перестал дышать. Потому что Нонна Гришаева – очевидное событие в современном театре. И потому что на нее смотришь – и переносишься сразу туда, в тот театр с видом на озеро. И как-то чувствуешь Аркадину. Не понял через буквы в книге – а сейчас чувствуешь. И странно, и жалеешь ее, и протестуешь внутри – но веришь, что она такая.

И на одном дыхании отсмотрели 3 акта и объявили антракт. И тут понимаешь, что весь актерский состав очень соответствует Нонне. Не она вытягивает спектакль, а все создают спектакль. Паззл складывается. И вот – внезапно оказалось – ты понимаешь, что буквы сложились в образы. Что ты злишься на Аркадину. И на Тригорина. Переживаешь за Константина Треплева. Видишь в нем не просто главного героя, а просто героя. То ли героя своего времени. То ли героя нашего времени. А то ли себя видишь со своими текстами и вышедшим в журнале рассказе. И тут мысли возвращаются снова к Косте, ты смотришь на него неотрывно и понимаешь, что опять веришь. И чайка эта еще. И все предрешено.

А в программке фрагмент из интервью Нонны Гришаевой на радио, что она, как мама, не может понять Аркадину. И я не могу. И выстрел случился. И овации. Долгие-долгие овации, слезы на глазах и у зрителей, и у артистов – и 3 часа внезапно пролетели, и в фойе только и разговоров о том, как играли сегодня, как играли вчера, и что ж это за такие короткие гастроли.
Шла домой, и в голове было пусто. И одна только мысль – повезло. И сразу вспомнилось, как после института мы с родителями ездили в Москву и попали на спектакль в театр Маяковского, в главной роли был Виторган, еще не оправившийся от ухода Аллы Батлер. Мы сидели в первом ряду, я плохо понимала спектакль, но понимала, что это событие. И то, что я с родителями на первом ряду, и то, что играет Эмма, и вся эта Москва-Сити, что растет вокруг. И тут – шла домой. И в голове было одно – я сейчас видела не просто спектакль, а событие. И люди спешили по домам. И влюблялись, и Амур разбрасывал стрелы направо и налево, вопреки ноябрю на календаре. А перед глазами была Нонна – Аркадина в слезах. И в ушах звучал выстрел. И вереницей проходили перед глазами образы – и ни одного мимо. Все в точку. Каждый. Нина. Дорн. Тригорин. Сорин. Управляющий. Маша. Медведенко. Все. И отдельно Костя.

Даже дети сказали: "Мама, очень понятно, что это не шоу Ильи Авербурха!"
И тут не со знаком плюс или минус, а просто другой, очень другой почерк.

Как я сегодня формулировала в разговоре с А., у Авербуха больше акцент на, как бы сказать, душевность, что ли. А у Татьяны Навки - это было шоу.
Я сидела с открытым ртом и жалела, что во фляжке вино, а не коньяк.
Ну потому что я чувствовала себя иностранцем на этом празднике жизни. И хотелось усилить впечатление.
На льду была лубочная картинка, и если б ко мне позавчера приехали гости из Канады, я была бы счастлива показать им вот такую Россию. С куполами-калинко-малинками и почти медведями. Я утрирую, но по сути так.

Фигуристы катали хорошо. Или даже отлично. Пара-тройка помарок не испортили впечатление совсем (ну я все еще не Татьяна Анатольевна Тарасова), а дали понять, что на льду живые люди, а не роботы. Но послевкусие (не сравнивать не получается) показало - не льду не было Ягудина, как в шоу у Авербуха. И даже не было Петровой и Тихонова. А они невероятные спортсмены и невероятные артисты. Которые западают в душу и создают мега-эффект. А тут все было хорошо и гладко, но ощущение, что Ягудина не хватает (аааа, пишу и сама ерничаю над собой).

Было очень новогоднее ощущение. Настолько, что Гоша всерьез стал требовать новогодних подарков и понесся по первому этажу проверять, вдруг где-то их дают таки. Были отличные костюмы (читай про иностранца внутри, который смотрит на Рассею с раскрытым ртом). Было восприятие русской классики, которая вечна (слава Таниному вкусу и Александру нашему Сергеевичу). Было ощущение, что опять все упустили мы с детьми - Яся-то недавно читала "Руслана и Людмилу", а я нет. И потому Яся мне пересказывала сюжет шепотом.

Были задействованы все органы чувств зрителя, кроме носа. Но еще немного, и видимо, запахи тоже включат в шоу. Было много эффектов, полетов и почти воздушной гимнастики, 5Д на экране, движущихся декораций, всего - так что не особо усидчивый Гоша оба действия выдержал легко и завороженно.

В зале был аншлаг. И то, что мне вначале не хватало градуса в крови, чтоб достигнуть нужной кондиции восприятия, в конце достиглось искусством - артистов долго не отпускали, аплодировали стоя и благодарили.

Ну и я смотрела на любимых - кроме Татьяны Навки и Петра Чернышова там блистали Повелас Ванагас и Маргарита Дробязко и радовалась. Ну и отдельно, конечно, песня про мужество, спортивный и актерский характер Петра. Но это другая история.

Все хорошо. Души наполнились у всех троих. Довольны-счастливы. И умеем адаптироваться к тому, что "бывает иначе". Потому что когда привыкаешь к почерку гения, сложно признаться себе, что можно наслаждаться и просто великолепной каллиграфией. А потом научаешься и ценишь ее. Достойное шоу. У меня все время было чувство, что сижу на очень дорогом русском шоу где-то в Америке и тоскую по березкам.

А когда мы с Инной вышли из зала, надели куртки среди общего шмыганья и разговоров подростков("Ты плакала?" "Да, почти все время" "А на каком моменте?" А на уйме моментов. Там мне много где было о чем плакать"), она меня спрашивает: "Как ты думаешь? Какой класс?"

Ну, какой... Класс седьмой, наверное. Может восьмой. Когда уже гормоны. И в голове всякое. И не сдержать эмоций. И одной ногой в детстве, а второй понятно где. Плавали, знаем.

Это я про спектакль Спектакль "Летучая Голландка" в театре Театр "Ковчег"
- не хочу пересказывать сюжет: коротко так - в основе сюжета - реальная история 14-летней девочки Лауры Деккер, яхтсменки, совершившей одиночное кругосветное путешествие в 14 лет. Вопреки. Переживая разлад в семье. Непринятие своего решения. Отсидев 8 месяцев в социальном приюте - оказавшемся для девочки, по сути, тюрьмой - и реализовавшей свою мечту.

Спектакль для детей, которым нужно учиться не сдаваться от первых неудач. И для взрослых, забывших, что бывает не все гладко. Но есть причины двигаться вперед. Для тех, кто хочет чувствовать своих детей. Для тех, кто хочет чувствовать своих родителей. Для...

...Лучше так - не скажу, кому спектакль не заходит. Сегодня с утра говорили с Эльдар Ихласов - и он, предприниматель, мужчина, вообще ни разу не гуманитарий, заметил: "Театр - это такое счастье... Это шанс за вечер прожить целую историю, погрузиться и прожить, представляешь? Выйти из своей жизни и прожить вон ту".

И мы с Инной прожили вон ту жизнь Лоры. И Инна вытирала слезы. И я немного тоже. Неважно, на каком моменте. Можно смотреть видео поклонов.
Я в курсе, сейчас модно снимать сторис, 15 секунд и ок. А тут хлопают и хлопают. Шмыгают и хлопают снова. И на бис. И в конце режиссер Людмила Петрович говорит такие слова, что слезы сами льются.

***
А, да, 7 класс. Шумновато в зале было из-за детей. Возраст такой. Реакция мгновенная. Героиня что-то говорит - хочется сразу обсудить. Но сразу вспоминаешь себя в 7. И осуждать не приходит в голову. А хочется разделить все это. И допрожить то, что не прожил в свои 14 лет.

А на языке катаются фразы из спектакля: "В море во мне поселяется кусочек бога и берет меня под свою защиту". И "круто бросить крутую девчонку". И всякое там. По мелочи. "Плыви на все четыре стороны".

И плывешь себе потом домой сквозь людей в метро. И думаешь про свою мечту. Мечты. И мечты своих детей. И про то, отпустишь ли ты своих детей к их мечтам или притормозишь. И вообще. А если притормозишь - то что делать с кусочком бога? Вдруг они его тогда так и не встретят, а он не возьмет их под свою защиту?"

И опять до дна души.

***
А вот что пишет Инна:
"Им говорят про ОГЭ и ЕГЭ, требуют высокие результаты, каждодневную концентрацию, уважение к системе и обстоятельствам. А им нужно немного любви. И слов о том, почему так сложно и больно. И обещаний, что счастье очень скоро и обязательно с ними.

Мы вчера были с сестрой на спектакле Театр "Ковчег", Спектакль "Летучая Голландка". Полный зал подростков перед началом переговариваются, сколько им тут "сидеть", информация про час двадцать вызывает волну охов полных страданий. А дальше спектакль начался, и вовлечение зала было такое, что фразы на сцене тут же обсуждаются в зале, дети плачут через одного и понятно что у кого болит, и хочется обнять весь этот зал три минуты назад колючих подростков. Потому что им действительно больно. Разводы родителей, измены, новые младенчики в семье, такие же непростые подростки сиблинги, смерть любимой собаки, бросивший парень, школа интернат и много чего еще. Как разобраться с этим вчерашнему ребенку. Как вписать сюда свое желательно счастливое будущее?
Ответы приходят во время спектакля, и это то, что останется в зрителях, и хочется верить, что когда надо будет, обязательно поможет выбраться из жизненных бурь.

Овации после спектакля продолжались минут десять. Подростки больше никуда не торопились. Только что им сказали, что они уже плывут кругосветку в одиночку и пути назад нет, есть только вперед, к новым горизонтам и личному счастью.

Я тоже плакала, вот прямо как вышел Александр Алексеев, так до конца спектакля в носу и щекотало. Он был в роли психолога. А для меня его образ слился с образом моего дедушки, любовь в чистом виде. Я была тем самым ребенком, важнее которого ничего в жизни нет. И он поддерживал не главную героиню на сцене, а меня. Он обещал мне, что все моря впереди, что мама любит, что надо верить в мечту и защищал меня от опеки, помогал пережить совершенные ошибки и готов был стать моей собакой, которой так в моей жизни и не случилось. Гав)

Спасибо режиссёру - Людмила Петрович , спасибо актерам, спасибо отлично сработавшим звукорежиссерам. Спектакль получился таким гармоничным, что чувствуется цельным и живым.
По ощущениям, подростков надо отпускать на спектакль одних, чтоб плакали, прощали, проживали бы без оглядки на встревоженных отрицающих проблему родителей.
И родителям тоже обязательно надо идти, помимо дедушки, расставания с которым я до сих пор не пережила, я увидела в главной героине Арину, и это такой ключик для понимания того что у нее сейчас происходит, что Карабасу-Барабасу и не снилось, какое сокровище оказалось у меня в руках после спектакля.